Любителям русской словесности.

191 posts / 0 new
Last post
ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

Предлагаю ЗДЕСЬ заняться совершенствованием знания русского языка. smiley

Заинтересовало замечание Nikolasa о "лимфангиите". Оказалось, не всё так просто)).

 

ЛИМФАНГОИТ, ЛИМФАНГИТ, ЛИМФАНГИИТ.
_____________________________________________
медицинская энциклопедия
 
Лимфангит
(lymphangitis; Лимфанги- + -ит) 
Лимфангиит I Лимфангии́т (lymphangiitis; Лимфа + греч. angeion сосуд + -itis)
*-*-*-*-*-*-*-*-*-
 
Большая советская энциклопедия
 
Лимфангит
(от Лимфа и греч. angéion - сосуд)
*-*-*-*-*-*-*-*-*-
 
Большой медицинский словарь
 
Лимфангит
(lymphangitis; лимфанги- + -ит) 
лимфангиит (lymphangiitis: лимфанги- + -ит; син.: ангиолейцит устар., лимфангит, лимфангоит - нрк) - воспаление лимфатических сосудов.
*-*-*-*-*-*-*-*-*-
 
ЛИМФАНГОИТ Перевод
лимфангоит
(нрк; лимфанги- + -ит) см. Лимфангиит.
Большой медицинский словарь. 2000.
Синонимы: болезнь, воспаление, лимфангит
________________________________________
 
P.S. Открыла заново для себя несколько прописных истин)).
P.P.S. Как правило, радетели правильного русского языка сами порой совершают ошибки winklaugh. Проверьте себя.
ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

Обращения вместе со всеми относящимися к ним словами выделяются (в середине предложения) или отделяются (в начале или в конце предложения) запятыми:Дорогие гости, милости просим за стол.

Если обращение, стоящее в начале предложения, произносится с восклицательной интонацией, то после него ставится восклицательный знак (следующее за обращением слово пишется с прописной буквы): Старик! О прежнем позабудь.  

Частица о, стоящая перед обращением, не отделяется от него никаким знаком: О мой милый, мой нежный, прекрасный сад!.. Но если о выступает в роли междометия (со значением «ах»), то после него согласно правилам ставится запятая: О, дети, зачем вы так шумите! 
Если перед повторяющимся обращением стоит частица а, то перед ней ставится запятая, а после нее никакого знака не ставится: Нина, а Нин, поди сюда. При неповторяющемся обращении а выступает в роли междометия и отделяется запятой: —А, Васька! - сказал он, узнав прежде всего розоватые панталоны своего друга.  
 
Личные местоимения ты и вы, как правило, не являются обращениями, а выступают в роли подлежащего. Однако они могут входить в состав распространенного обращения, пунктуационно выделяясь вместе с ним: Ну, полноте, полноте, балагур, шутник вы этакий. В редких случаях местоимения ты и вы сами по себе могут выступать в роли обращения, заменяя собой название лица, к которому обращена речь, в этих случаях они выделяются запятыми (в начале и в конце предложения после них может ставиться восклицательный знак): Эй, вы, чревовещатели! Марш по теплушкам!   
Правила выделения знаками препинания обращений распространяются и на те случаи, когда обращение выражено не именем существительным, а другой частью речи или же существительным, но не в форме именительного падежа (такое обращение называет какой-либо признак лица, которому адресована речь): Глядите на меня, все!  
Не являются обращениями и не выделяются запятыми названия лица или предмета, находящиеся при форме повелительного наклонения, если она употреблена в значении пожелания («пусть...»): Приходи к чему лечиться и корова и волчица.  
Если распространенное обращение разбито в предложении на части, то каждая из них выделяется запятыми: Крепче, конское, бей, копыто, отчеканивая шаг!   
Между двумя обращениями, связанными неповторяющимся союзом, запятая не ставится (как и при однородных членах предложения в этих условиях): Здравствуй, солнце да утро веселое!
ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

 

Правописание не и ни
 
_____________________
Не пишется слитно:
 
Во всех случаях, когда без отрицательной частицы не слово не употребляется, например: невежда, неизбежный, несчастный, негодовать, нездоровиться, несдобровать, недостаёт (в значении «недостаточно»), неможется, нельзя, неужто, нестерпимый, непоколебимый, невредимый.
*С существительными, если отрицание придаёт слову новое, противоположное значение, например: неприятель, несчастье, если отрицание придаёт слову, не имеющему этой частицы, значение противопоставления, отрицания, например: неспециалист, немарксист, нерусский, например: разногласия между марксистами и немарксистами; всем неспециалистам доклад понравился; нерусский взглянет без любви на эту бледную, в крови, кнутом иссеченную музу (Некрасов).
*С полными и краткими прилагательными и с наречиями на -о (-е), если сочетание их с не служит не для отрицания какого-либо понятия, а для выражения нового, противоположного понятия, например: нездоровый вид (т.е. болезненный), невозможный характер (т.е. тяжелый), море неспокойно (т.е. волнуется), дело нечисто (т.е. подозрительно), приехать немедленно (т.е. сразу, безотлагательно), поступил нехорошо (т.е. плохо).
*С полными причастиями, при которых нет пояснительных слов, например: неоконченный (труд), нераспустившийся (цветок), нержавеющая (сталь), нелюбимый (ребёнок), нескрываемая (злоба), несжатая (полоса) (в таких случаях причастие близко к прилагательному); но: не оконченный вовремя труд, не распустившийся из-за холода цветок, не любимый матерью ребёнок, ещё не экзаменовавшиеся студенты (в таких случаях причастие близко по значению к глаголу).
Примечание. При пояснительных словах, обозначающих степень качества, не с причастием пишется слитно (в этих случаях причастия с не близки к прилагательному), например: крайне необдуманное решение, совершенно неподходящий пример, но: совершенно не подходящий к правилу пример (не пишется раздельно ввиду наличия пояснительного слова к правилу).
 
 
*В местоимениях, когда не от последующего местоимения не отделено предлогом, например: некто, нечто, некого, нечего (но: не у кого, не к чему, не с кем, не за чем, не за что).
В местоименных наречиях, например: некогда, негде, некуда, неоткуда.
*В наречиях незачем (в значении «бесцельно», например: незачем туда идти), нехотя; в предложных сочетаниях несмотря на, невзирая на; в вопросительной частице неужели.
 
*В глагольной приставке недо-, обозначающей несоответствие требуемой норме, например: недовыполнить (выполнить ниже требуемой нормы), недосмотреть (недостаточно, плохо смотреть, упустить что-нибудь), недосыпать (спать меньше нормального).
Примечание. От глаголов с приставкой недо- надо отличать глаголы с приставкой до-, имеющие впереди себя отрицание не и обозначающие не доведённое до конца действие, например: не дочитать книгу, не допить чай, не досмотреть пьесу.
 
___________________________ 
Не пишется раздельно:
 
 
 
*При глаголах, в том числе и при деепричастных формах, например: она не пьёт, не ест, не говорит; не может не видеть; не глядя, не смотря, не спеша.
Примечание. Употребительные в просторечии глагольные формы нейдёт, неймёт, неймётся пишутся слитно.
 
*В причастиях: а) в краткой форме, например: долг не уплачен, дом не достроен, пальто не сшитое б) в полной форме, когда при причастии есть пояснительные слова, а также тогда, когда при причастии есть или подразумевается противопоставление, например: он принёс не законченную работу, а только отдельные наброски.
*При существительных, прилагательных и наречиях, если есть или подразумевается противопоставление, например: не удача привела нас к успеху, а выдержка и хладнокровие; не смерть страшна — страшна твоя немилость (Пушкин); утро настало не ясное, а туманное; поезд идет не быстро и не медленно (подразумевается: «с какой-то средней скоростью»); не завтра (здесь не может не быть противопоставления).
Примечание. Следует обратить внимание на некоторые случаи раздельного написания частицы не. Частица не пишется раздельно:
а) если при прилагательном, причастии или наречии в качестве пояснительного слова стоит местоимение, начинающееся с ни, например: никому (ни для кого и т.п.) не нужная вещь, никогда не встречающаяся ошибка, никому не выгодно за это браться; 
б) если не входит в состав усилительных отрицаний далеко не, отнюдь не, вовсе не, ничуть не, нисколько не и т.п., предшествующих существительному, прилагательному или наречию, например: он вовсе не приятель нам, далеко не единственное желание, отнюдь не справедливое решение, нисколько не лучший выход, далеко не достаточно.
 
*При местоимениях и местоименных наречиях, например: не я, не этот, не иной, не такой, не иначе, не так
Примечание. Философский термин не-я пишется через дефис.
 
*При усилительных наречиях, а также при предлогах и союзах, например: не очень, не вполне, не совсем, не из…, не под…, не то… не то.
Раздельно пишется выражение не раз, например: Не раз он обвинял себя в излишней осторожности (Фадеев).
При неизменяемых словах, не образованных от прилагательных и выступающих в предложении в качестве сказуемого, например: не надо, не прочь, не жаль.
При всех словах, пишущихся через дефис, например: все не торгово-промышленные предприятия; сказано не по-русски; поют не по-старому.
ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

 

Ни пишется слитно:
 
_____________________
 
В местоимениях, если частица ни не отделена от последующего местоимения предлогом, например: никто, ничто, никого, ничего, никакой, ничей, никакому, ничьим, но: ни у кого, ни с каким и т.п.
В наречиях никогда, нигде, никуда, ниоткуда, никак, нисколько, нимало, нипочем, ничуть и в частице -нибудь.
 
Во всех остальных случаях частица ни пишется раздельно.
ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

Правописание наречий через дефис

  • Наречия с приставкой по- на -ому, -ему, -ски, -ки, -ьи
    • по-другому 
      по-моему 
      по-английски 
      по-волчьи
    Исключения: потому, поэтому, почему, посему.
  • Наречия с приставкой во- (в-), образованные от порядковых числительных
    • во-первых 
      во-вторых 
      в-третьих
  • Наречия с суффиксами -то, -либо, -нибудь, приставкой кое-
    • что-то 
      где-либо 
      как-нибудь 
      кое-кто
  • Наречия, образованные повторением слов (однокоренных или синонимических)
    • еле-еле 
      точь-в-точь 
      чуть-чуть 
      как-никак 
      подобру-поздорову
ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

 

ПРАВОПИСАНИЕ ЧАСТИЦ
 
 
Раздельное написание частиц
 
* Частицы бы (б), же (ж), ли (ль) пишутся раздельно: почитал бы, если б, здесь же, какой же, однако же, однако ж, навряд ли, едва ль.
 
*-*Примечание. Правило не распространяется на те случаи, когда указанные частицы входят в состав слова: чтобы, также, тоже, неужели, или и др. 
____________________________________
 
* Частицы ведь, вон, вот, даже, мол пишутся раздельно: так ведь, вон там, вот так, даже он; принес, мол.
____________________________________
 
* Частица -таки ( в значении 'все же', 'однако же', 'тем не менее', 'в самом деле', 'в конце концов') пишется через дефис:
после глаголов — уговорили-таки, явился-таки
после наречий — верно-таки, долго-таки, опять-таки, снова-таки
после частиц — все-таки, довольно-таки, неужели-таки, прямо-таки
В остальных случаях частица таки пишется раздельно; ср.: Секретарь, хотя и чувствовал свое слабое недовольство, все-таки радовался наличию таких старушек в активе района (Плат.). — Но хоть и велик был соблазн, я таки успел себя побороть (Дост.); — А таки потолстели, — отвечал хитрый кучер (Кор.). 
____________________________________
 
* Частица -то присоединяется дефисом к местоимениям и наречиям как для выражения неопределенности, так и для придания высказыванию эмоциональной окраски: Где-то, наверно в саду совторгслужащих, несбывающаяся музыка уносилась ветром в природу (Плат.); — А отчего ж это у тебя сердце-то испортилось? (Плат.). 
____________________________________
 
*-*Примечание 1. Раздельно пишется сочетание как то (в значении 'а именно') перед перечислением однородных членов: В смешанных лесах встречаются разнообразные деревья, как то: береза, осина, кедр, сосна.
 
*-*Примечание 2. Если частица -то оказывается внутри сложного слова, пишущегося через дефис, то дефис ставится перед частицей, а после нее опускается: Крест-то накрест перевяжи (ср.: крест-накрест); Точь-то в точь, да не в этом дело (ср.: точь-в-точь). 
 
*-*Примечание 3. Если частица, которая пишется через дефис, стоит после другой частицы, то дефис не пишется: все ж таки, где же нибудь; с кем, мол, де так не бывает (ср.: все-таки, с кем-де, мол, так не бывает)
____________________________________
 
*-*-*Исключение: перед частицей дефис сохраняется: Не откушаете ли-с?
ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

Приложения: 
1web-gram.jpg2443a170b0b28d25a9d81b236fb2e7e17.jpg3443a170b0b28d25a9d81b236fb2e7e17.jpg4b0106747af43.jpg
ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

Хотя, можно посмотреть и по-другому)

ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

ЩЕРБА, ЛЕВ ВЛАДИМИРОВИЧ (1880–1944), русский лингвист, специалист по общей лингвистике, русскому, славянским и французскому языкам. Родился 20 февраля (3 марта) 1880 в Петербурге. В 1903 окончил Петербургский университет, ученик И.А.Бодуэна де Куртенэ. В 1916–1941 профессор Петроградского (Ленинградского) университета. Академик АН СССР с 1943. В последние годы жизни работал в Москве, где и умер 26 декабря 1944.

*-*-*-*

Доказывать, что грамотность наших школьников сильно понизилась, — значило бы ломиться в открытую дверь. Это обнаруживается на приемных экзаменах в высшие учебные заведения и техникумы; на уровне грамотности машинисток и переписчиц, недавно окончивших школу; при обследованиях школ, и вообще везде, где приходится наблюдать людей, обучавшихся письму последнее время. Не надо, конечно, думать, что в прежнее время по этой части все обстояло благополучно; вопрос о поднятии грамотности всегда стоял на очереди. Но надо откровенно признать, что сейчас этот вопрос приобрел совершенно необычную остроту и что вопли о недопустимой безграмотности питомцев нашей школы отнюдь не преувеличены. Надо откровенно признать, что этот пробел в нашем школьном деле дошел до размеров общественного бедствия, что об этом надо кричать и изыскивать меры для его изживания.

Может показаться странным, что после проведения реформы орфографии, которая и была задумана в значительной мере в целях облегчения достижения полной грамотности, результаты получились как раз обратные ожидаемым. Между тем нет ничего естественнее, и это можно было даже предвидеть. В самом деле, реформа облегчала орфографию, но не делала ее легкой, ибо орфография языка, употребляемого полутора сотнями миллионов людей, по самому существу вещей не может быть абсолютно легкой — почему, здесь было бы очень долго объяснять; скажу только, что полтораста миллионов, расселенные на колоссальной территории, не могут говорить одинаково, а писать должны одинаково. Итак, реформа не сделала орфографию безусловно легкой, но зато в корне подорвала ее престиж.

 

Нам, филологам, было, конечно, всегда понятно, что орфография есть вещь условная и меняющаяся во времени; но широкие круги грамотных людей считали ее покоящейся на каких-то незыблемых основаниях. Для низших слоев грамотных людей эта самая грамотность была вообще пределом науки; уметь правильно расставлять яти значило быть «ученым человеком». Для высших слоев грамотных людей требования орфографии оправдывались наукой, и нарушать эти требования значило разрушать науку, значило разрушать родной язык, отрекаясь от его истории. Для того чтобы ясно представить себе эти прежние умонастроения, достаточно вспомнить о тех жарких спорах, которые велись на тему о том, как писать: л ѣ чебница или лечебницабол ѣ или боле,ветчина или вядчина и т. п.

 

Реформа орфографии наглядно, а потому безвозвратно, уничтожила все эти иллюзии. Оказалось, что можно писать хлеб, снег, беспричинный и т. д., и т. д., за что раньше ставили двойку, лишали диплома или не принимали на службу писцом. Практический вывод, который был сделан отсюда широкими массами, и не только ими, но и учительством, и не только низовым, но и средним, вообще почти всем обществом, был тот, что орфография — вещь неважная, пиши, дескать, как хочешь, не в том сила. Я утверждаю это не как собственный домысел, а как постоянно подтверждающееся наблюдение над жизнью и школой. Эта новая оценка орфографии была подкреплена свойственным всем революционным эпохам презрением к «форме» и погоней за «существом». В результате и получилась та недооценка значения орфографии, которая, по моему глубокому убеждению, и является коренной причиной современной безграмотности.

 

Что же делать? Прежде всего надо вернуть орфографии ее престиж, но, конечно, не тот традиционный, который заставлял держаться за каждую букву прошлого, и не тот псевдонаучный, которым орфография была окружена и которого на самом деле у нее не было, а тот реальный, который делает ее замечательным орудием общения миллионов людей.

 

В самом деле, ведь совершенно ясно, что если все будут писать по-разному, то мы перестанем понимать друг друга. Значит, смысл и ценность орфографии в ее единстве. Чем идеальнее это единство, тем легче взаимопонимание. Эти общие соображения вполне подтверждаются исследованием процесса чтения. Для полной успешности этого процесса необходимо, чтобы мы как можно легче узнавали графические символы, чтобы как можно легче возникали связанные с ними ассоциации. Все непривычное — непривычные очертания букв, непривычная орфография слов, непривычные сокращения и т. п. — все это замедляет восприятие, останавливая на себе наше внимание. Всем известно, как трудно читать безграмотное письмо: на каждой ошибке спотыкаешься, а иногда и просто не сразу понимаешь написанное. Грамотное, стилистически и композиционно правильно построенное заявление на четырех больших страницах можно прочесть в несколько минут. Столько же времени, если не больше, придется разбирать и небольшую, но безграмотную и стилистически беспомощную расписку.

 

Писать безграмотно — значит посягать на время людей, к которым мы адресуемся, а потому совершенно недопустимо в правильно организованном обществе. Нельзя терпеть неграмотных чиновников, секретарей, машинисток, переписчиков и т. д., и т. д. И, конечно, по мере налаживания жизни, поднятие грамотности будет осуществляться самым безжалостным образом этой самой жизнью: плохо грамотных будут удалять со службы, а то и просто не принимать на службу; при прочих равных условиях предпочтение во всяких обстоятельствах будет даваться более грамотному и т. д., и т. д. Если мы не привьем детям грамотности, то мы не создадим общественно полезных работников и не исполним того, чего ожидают от нас жизнь и общество.

 

Позволяю себе к этому прибавить, что мы должны научить наших детей писать не только грамотно, но и четко, что не менее важно. Но это замечание непосредственно не относится к моей теме, а, с другой стороны, заслуживало бы более подробного развития. А потому я перехожу ко второй причине современной безграмотности.

 

Мне кажется, что она лежит в методах обучения орфографии. Дело в том, что лет 20–25 тому назад большое влияние на учительские умы оказали писания немецкого педагога Лая. Они переводились на русский язык, служили темой докладов на разных съездах и целиком влились в ходячие методики. Мне нет охоты — да это было бы здесь и неуместно — перетряхивать старые книжки и восстанавливать всю историю вопроса; скажу кратко, в чем была суть дела. Умение писать грамотно стало рассматриваться как известный благоприобретенный механизм, основанный на моторной и зрительной памяти. Поэтому основным методом для достижения этого умения стали признавать списывание с правильных образцов, а царствовавшей до того времени диктовке объявлялась жесточайшая война.

 

Что грамотность есть механизм или, говоря проще, что чем грамотнее человек, тем меньше задумывается он над самым процессом письма, — это несомненная истина. Однако такая формула слишком проста для действительности. Если, например, я не буду думать над тем, что сейчас пишу, то, конечно, навру и в употреблении ь в глаголах на -ся, и в употреблении префиксов и некоторых неударных окончаний, и во многих других случаях, не говоря уже о знаках препинания, механическое употребление которых ведет иногда, как мы знаем из практики, к полной безграмотности. Значит, хотя идеалом и является механизация процесса письма, однако лишь до известного предела, за которым процесс письма все же должен быть сознательным. Внимание должно задерживаться на некоторых формах языка, быстро их анализировать и соответственно решать ту или иную орфографическую задачу. Уже из этого следует, что механизация процесса письма никоим образом не даст абсолютной грамотности, и даже больше — она обязательно приведет к полуграмотности, так как не создаст привычки при писании быстро анализировать языковые формы.

 

С этой точки зрения и диктовки с отметками вовсе не такое плохое средство, ибо приучают с напряженным (подстегнутым) вниманием быстро разрешать орфографические задачи. Но и механизации письма, важность которой я, конечно, вовсе не отрицаю, едва ли правильно достигать механическими средствами, ссылаясь при этом на старых писарей, которые за 15–20 лет научались писать вполне грамотно.

Но если с этим кто-либо и не согласится, то уже безусловно все должны признать, что необходимейшим условием приобретения механизма письма является абсолютная правильность списывания, что возможно лишь при максимальном напряжении внимания. Ну, а известно, конечно, что списывание — смертельно скучная вещь, что дети списывают крайне невнимательно и делают при этом нещадное количество ошибок. Из этого неопровержимо следует, что списывание следует сделать максимально сознательным, сосредоточивая внимание детей на языковых формах и их анализе. Наша орфография, будучи почти последовательно этимологической (словопроизводственной), дает этому богатейшую пищу. Она заставляет разлагать слова на составные части, подыскивать им родственные формы (вод-а \ вод-н-ый; стл-а-ть = в произношении «слать» \ стел-ю; добр-ым \ зл-ым; земл-ян-ой \ земл-ян-к-а), находить соотношение менаду словами, группами слов (для знаков препинания) и т. п. Иначе говоря, для того чтобы приобрести механизм письма, необходимо заниматься языком и его грамматикой — вывод, который может показаться довольно банальным. Однако на нем следует настаивать, так как было время, когда многим из нас казалось, что орфографии можно научиться помимо занятий языком, что эти последние необходимы лишь сами по себе, а не для грамоты. Многие думали, а может и сейчас думают, что для того, чтобы научиться грамотно писать, следует только изгнать диктовки и заставить списывать с рукописного или курсивом напечатанного текста. В действительности дело обстоит далеко не так просто, как это прекрасно показал В. Чернышев в своей книжечке «В защиту живого слова» (СПБ, 1912).

 

Между тем, отделив занятия языком от обучения грамоте, многие учителя, не имевшие склонности к занятиям языком или слабо к этому подготовленные, стали на практике понемногу все более и более пренебрегать ими. Таким образом, обучение правописанию повисло в воздухе, базируясь лишь на списывании. Я полагаю, что те результаты, которые сейчас налицо, получились в значительной степени благодаря разобранному методическому заблуждению или, вернее, благодаря поспешным и односторонним выводам из некоторых данных экспериментальной педагогики.

 

Итак, для того чтобы дети писали грамотно, им необходимо заниматься языком как таковым. Но здесь выступает третья причина современной безграмотности, которая состоит в том, что учителя в массе не любят и не умеют заниматься языком. Можно было бы подумать, что русские учителя не любят русского языка. Я верю, что это не так; я верю, что они любят русский язык, но любят его инстинктивно, не сознательно, не отдавая себе отчета, что и почему они должны в нем любить. А между тем для того, чтобы дети с успехом занимались языком, нужно, чтобы они его полюбили; а для того, чтобы дети полюбили язык, нужно, чтобы учителя заразили их своей любовью; но инстинктивная любовь, если она и есть, не может передаваться детям; она должна как-то реально выражаться и иметь свои точки приложения.

 

Почему же учительство не любит и не умеет заниматься языком? Да потому, что его этому не научили. Ведь в конце концов школьная наука всегда является в той или другой мере функцией университетской науки. И вот надо констатировать, что университетская наука второй половины XIX в. в области языка ничего не давала для школьной науки.

В связи с целым рядом обстоятельств, на которых здесь неуместно было бы останавливаться, языкознание этой эпохи целиком сделалось историческим, сосредоточившись притом почти исключительно на фонетике и морфологии. В этой области было сделано очень много, и языкознание в целом сдвинулось с мертвой точки, на которой оно находилось в XVIII в.; но все это было не для школы. Между тем языком как выразительным средством в современном его разрезе — главное, что нужно и важно в школе, — в науке почти что вовсе не занимались. Получился разрыв между университетской и школьной наукой, и даже больше — между университетской наукой в области языкознания и обществом (подробнее об этом см. в предисловии к первому выпуску «Русской речи» [Петроград, 1923]).

 

Учительство было предоставлено самому себе и пробавлялось старым схоластическим материалом. Только в XX в. начинает замечаться поворот к языку, как выразителю наших мыслей и чувств; начинает все больше и больше подчеркиваться теснейшая связь языка и литературы. Но на этом пути пока сделано очень мало. «Об отношении русского письма к русскому языку» И. А. Бодуэна де Куртенэ, «Сборник задач по введению в языковедение» его же, «Очерк русского литературного языка» А. А. Шахматова, «Синтаксисы» Д. Н. Овсянико-Куликовского и А. М. Пешковского, книги В. А. Богородицкого, В. И. Чернышева и Е. Ф. Будде, а в последнее время М. Н. Петерсона, Н. Н. Дурново и Л. А. Булаховского в научной литературе и книги Пешковского, Ушакова и Рыбниковой в школьной — вот почти все, что имеется по этой части. Достаточно сказать, что у нас вовсе нет словаря русского литературного языка; нет хорошей полной грамматики (есть части ее, да и то на сербском языке); нет хорошего этимологического словаря (Преображенский, как известно, остался неоконченным); вовсе не разработана синонимика; нет стилистики. И говорить нечего, что почти нет хороших лингвистических разборов литературных произведений; нет хороших задачников и разных сборников упражнений по стилистике и по другим отделам языка и т. п.

 

Что же делать? Содействовать появлению соответственных трудов, всячески поддерживать их авторов, хлопотать о поднятии квалификации в области языка у студентов университета и педагогических вузов; коренным образом реформировать педтехникумы, имея в виду, что все слушатели педтехникумов будут прежде всего учителями русского языка, а потому должны любить и хорошо знать его, понимать его механизм. Теперь, как я убедился отчасти и на личном опыте, слушатели педтехникумов занимаются и интересуются чем угодно, но не русским языком, и не могут сознательно отнестись к самому элементарному факту языка или правописания.

 

Вот три основные причины современной безграмотности, на мой взгляд. Но есть, конечно, много и других, побочных. На некоторые из них я и укажу в заключение:

 

1) С. А. Золотарев, анализируя ошибки современных школьников, приходит к заключению, что многие из них являются результатом распущенности. И с этим надо безусловно согласиться. Хорошая тетрадь, грамотное письмо, четкий почерк возможны лишь при большой внутренней дисциплине и подтянутости.

 

2) Как это ни звучит парадоксально, однако нужно сказать, что одной из причин понижения грамотности, одной из серьезных причин, являются «новые методы». Конечно, не новые методы сами по себе — их можно только приветствовать, так как отсутствие новых методов означало бы застой педагогической мысли, — а то «усердие не по разуму», которое проявляют некоторые администраторы. Многие из них решительно помешались на разных новых методах и расценивают школы и отдельных педагогов не по достигаемым ими результатам, а по тому, насколько они применяют новые методы. Пора вспомнить мудрое изречение, что суббота для человека, а не человек для субботы. Государству и обществу важны не школьные методы, а степень пригодности к жизни выпускаемых школою граждан. Первое же требование, предъявляемое жизнью, — это грамотность и умение читать книгу (и то и другое, конечно, и в узком, и в широком смысле). Методы же надо предоставить специалистам, ученым советам, исследовательским институтам, лабораторным школам, педагогическим обществам, съездам и т. п. Вопрос о методах — сложный. Универсальных методов нет. В каждом новом методе есть нечто ценное, чем надо воспользоваться; но едва ли в истории можно найти случаи, когда новые методы целиком могли бы быть с пользой применены в жизни. Между тем наши педагоги часто в погоне за новыми методами забывают о своих обязанностях перед детьми и обществом и не научают своих питомцев тому, что, несомненно, должно остаться при всяких методах.

 

3) Немаловажным является и вопрос о книгах. На разных коллоквиумах приходится поражаться малой начитанности наших школьников. Между тем механизм грамоты, несомненно, приобретается и чтением (я не буду здесь разбирать сложного вопроса о роли чтения в процессе создания грамотности; но что оно имеет большое значение в этом деле, не подлежит сомнению). Совершенно очевидно, что дети, которые должны овладеть литературным языком, должны читать наших классиков (к этому вопросу я надеюсь вернуться еще в особой статье), и читать их в большом количестве. Отчасти здесь может быть вина и школы, которая не умеет организовать этого чтения; но главную роль, — ибо чтение это должно быть самостоятельное и свободное, — здесь, по-видимому, играет большой недостаток книг, особенно в провинции.

Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. С. 56–62.

ЛГ's picture
Offline
Last seen: 7 years 10 months ago
Joined: 06.01.2010 - 12:31
Posts: 3523

Булат Окуджава.

_______________
 
«Исторический роман»
_______________
 
В склянке темного стекла
Из-под импортного пива
Роза красная цвела,
Гордо и неторопливо.
 
Исторический роман
Сочинял я понемногу,
Пробиваясь, как в туман,
От пролога к эпилогу.
 
Каждый пишет, что он слышит,
Каждый слышит, как он дышит,
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить.
Так природа захотела,
Почему, не наше дело,
Для чего, не нам судить.
 
Были дали голубы,
Было вымысла в избытке,
И из собственной судьбы
Я выдергивал по нитке.
 
В путь героев снаряжал,
Наводил о прошлом справки,
И поручиком в отставке
Сам себя воображал.
 
Каждый пишет, что он слышит,
Каждый слышит, как он дышит,
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить.
Так природа захотела,
Почему, не наше дело,
Для чего, не нам судить.
 
Вымысел не есть обман,
Замысел - еще не точка.
Дайте дописать роман
До последнего листочка.
 
И пока еще жива
Роза красная в бутылке,
Дайте выкрикнуть слова,
Что давно лежат в копилке.
 
Каждый пишет, что он слышит,
Каждый слышит, как он дышит.
acustic's picture
Offline
Last seen: 11 years 1 month ago
Joined: 06.12.2008 - 15:43
Posts: 13

А-а, с дитёй проходите... Я так физику проходил повторно. 

Log in Register