Поэтическая страница имени Анатолия Владимировича Шумакова.

Нет слов, пожалуй, промолчу

-авось за умную сойду,

боюсь,Татьяну огорчу,

что свою  рифму не найду))))

Спасибо, Татьяна!Мне уже намного легче.

Замечательный стишок  Елена!, светлый и понятный, то, что надо! Спасибо, пишите, не сомневайтесь в рифме.  

Анатолий Владимирович Шумаков wrote:

Но Украину - не подставим, остаток денег соберем,

Народ свой - нищими оставим, авторитет приобретем,

Пускай все видят, когда надо - мы не намерены шутить,

А коль грядет Олимпиада - умрем, но будем проводить...

Здравствуйте дорогой Анатолий Владимирович!

Лучше не сказать. Вы сказали в стихах, большинство граждан Украины говорят тоже, но в прозе, говорят с "горечью" в голосе.

Вам спасибо!

Прочитал "про зачеты". Недавно тоже бились по поводу зачетов и экзаменов "у нас", сплошное извращение и порно. Во что превратили рациональный зачет и рациональный классический экзамен - страшно становится!

"Да, трудно Оду написать"...

Это само родилось, или под влиянием?

Пока моя муза молчит, делюсь любимым. Дмитрий Быков. Избыточность.  

Избыточность — мой самый тяжкий крест. Боролся, но ничто не помогает. Из всех кругов я вытолкан взашей, как тот Демьян, что сам ухи не ест, но всем ее усердно предлагает, хотя давно полезло из ушей. Духовный и телесный перебор сменяется с годами недобором, но мне такая участь не грозит. Отпугивает девок мой напор. Других корят — меня поносят хором. От прочих пахнет — от меня разит.Уехать бы в какой-нибудь уезд, зарыться там в гусяток, поросяток, — но на равнине спрятаться нельзя. Как Орсон некогда сказал Уэллс, когда едва пришел друзей десяток к нему на вечер творческий, — "Друзья! Я выпускал премьеры тридцать раз, плюс сто заявок у меня не взяли; играл, писал, ваял etcetera. Сказал бы кто, зачем так мало вас присутствует сегодня в этом зале, и лишь меня настолько до хера?".Избыточность — мой самый тяжкий грех! Все это от отсутствия опоры. Я сам себя за это не люблю. Мне вечно надо, чтоб дошло до всех, — и вот кручу свои самоповторы: все поняли давно, а я долблю! Казалось бы, и этот бедный текст пора прервать, а я все длю попытки, досадные, как перебор в очко, — чтоб достучаться, знаете, до тех, кому не только про мои избытки, а вообще не надо ни про что!Избыточность! Мой самый тяжкий бич! Но, думаю, хорошие манеры простому не пристали рифмачу. Спросил бы кто: хочу ли я постичь великое, святое чувство меры? И с вызовом отвечу: не хочу. Как тот верблюд, которому судьба таскать тюки с восточной пестротою, — так я свой дар таскаю на горбу, и ничего. Без этого горба, мне кажется, я ничего не стою, а всех безгорбых я видал в гробу. Среди бессчетных призванных на пир не всем нальют божественный напиток, но мне нальют, прошу меня простить. В конце концов, и весь Господень мир — один ошеломляющий избыток, который лишь избыточным вместить. Я вытерплю усмешки свысока, и собственную темную тревогу, и всех моих прощаний пустыри. И так, как инвалид у Маяка берег свою единственную ногу, — так я свои оберегаю три

Басня

Да, подлый муравей, пойду и попляшу,
И больше ни о чем тебя не попрошу.
На стеклах ледяных играет мертвый глянец.
Зима сковала пруд, а вот и снег пошел.
Смотри, как я пляшу, последний стрекозел,
Смотри, уродина, на мой последний танец.
Ах, были времена! Под каждым мне листком
Был столик, вазочки, и чайник со свистком,
И радужный огонь росистого напитка…
Мне только то и впрок в обители мирской,
Что добывается не потом и тоской,
А так, из милости, задаром, от избытка.
Замерзли все цветы, ветра сошли с ума,
Все, у кого был дом, попрятались в дома,
Согбенные рабы соломинки таскают…
А мы, негодные к работе и борьбе,
Умеем лишь просить "Пусти меня к себе!" -
И гордо подыхать, когда нас не пускают.
Когда-нибудь в раю, где пляшет в вышине
Веселый рой теней, - ты подползешь ко мне,
Худой, мозолистый, угрюмый, большеротый, -
И, с завистью следя воздушный мой прыжок,
Попросишь: "Стрекоза, пусти меня в кружок!" -
А я тебе скажу: "Пойди-ка поработай!  (Д. Быков)